Павел Дмитриев - Анизотропное шоссе [СИ]

А риск? Да только жизнь!

Поднимаясь по ступеням подъезда наверх, к теплу, я тихо напевал:

Призрачно все в этом мире бушующем,

есть только миг — за него и держись…

Первоначально я надеялся подремать на лестничной площадке последнего этажа, но, добравшись до нее, нашел вариант получше. Замок на чердак выглядел серьезно, массивно, но… На проверку оказался фейком, то есть легко открылся с помощью одного из моих домашних ключей. Присмотрев в неверном свете экрана G3 более-менее чистый уголок, я без сил повалился на него и, рассудив, что утро вечера мудренее, забылся беспокойным сном. Благо теплые штаны и пуховик с капюшоном позволяли не бояться холода и сквозняков.

Пробуждение не принесло приятных открытий. Наоборот, «чистый уголок» на деле оказался покрыт шлаком вперемешку с голубиным пометом, который придал моему зимнему костюму от Daiwa, темно-зеленому с черными вставками, соответствующий бомжеватый вид и аромат.

Зато голова работала легко и ясно. Очевидно, что помочь стране я могу только одним способом — добраться до местных ответственных руководителей достаточно высокого ранга и убедить их в реальности переноса, а значит, достоверности информации о будущем. Однако простая сдача местным охранителям правопорядка крайне нежелательна, уж очень противоречивая о них репутация сложилась в 21-ом веке. Уверен, в органах идиотов не держат, разберутся рано или поздно, вот только… По спине пробежал холодок. Мой главный, неопровержимый аргумент — смартфон, а он штука хрупкая, требует нежного обращения. А ну как до него дотянутся мозолистые пролетарские руки? С отверткой номер четыре, к примеру? Свидетельством моего происхождения из будущего мобилка быть не перестанет в любом виде, вот только жалко кучи скачанных в него учебников, книг, фотографий и фильмов. Они могут оказаться куда полезнее моей дырявой памяти!

Что же до первоначальных доказательств… Так с лихвой хватит моего паспорта, прав и денег! Их, по крайней мере, сломать невозможно.

Справив, да простят меня жильцы, малую нужду и наскоро протерев лицо наметенным перед чердачным окном снегом, я начал действовать. А именно, включил режим фонарика на телефоне и полез в дальний угол, присматривать место для тайника. Разгреб мусор в подходящем месте, и… Убедился, что подобная идея уже приходила кому-то в голову. Под тонким слоем шлака обнаружился шикарный деревянный ящик, в котором лежала целая гора остроносых патронов, собранных для удобства подсчета и переноски жестяными скобками по пять штук,[8] а под ними… Я отложил в сторону мобилку, запустил руки внутрь и вытащил покрытую толстым слоем пыли, но прекрасно сохранившуюся «мосинку». Встал, приложился, подцепил из специально вырезанного в деревянной ложе паза[9] массивный шарик рукоятки затвора, провернул, дослал, вернул обратно.

Неплохое место! Винтовка явно тут пролежала не один год, но совсем не заржавела. Значит, и с телефоном ничего не случится. Я полюбовался на гаснущий экран смарта, вытащил батарею и засунул все вместе в полиэтиленовый пакет Finland, рядом с коробкой подарочного варианта этой самой водки. Чуток помедлив, присовокупил запасные аккумуляторы, наушники и походный, приспособленный «ко всему на свете» зарядник. Пристроил рядом с оружием, закрыл крышку и забросал обратно «как было».

Между тем, стоило поторопиться. День явно двигался к полудню, зверски хотелось есть, а программа предстояла не малая: добраться до ленинградского парткома и как-то привлечь внимание одного из ответственных товарищей. В идеале, конечно, самого Кирова — вроде как его еще не убили. Но на крайний случай сойдет и какой-нибудь помощник-секретарь, тем более в лицо я гарантированно одного от другого не отличу.

Увы, отсутствие зеркала и суровая реальность опрокинули мои смелые планы до того, как я успел добраться до Невского (где, по моим соображениям, должны находиться правительственные здания). Первой моей ошибкой стало любопытство. Очень уж хотелось своими глазами посмотреть, какова она, жизнь в прошлом. Украдкой разглядывая прохожих, я влился в непривычный на вид, но, как и в будущем, вечно куда-то спешащий поток людей, и направился в сторону центра, часто останавливаясь перед витринами, а то и вообще проходя внутрь магазинов.

Это в двадцать первом веке тяжело разобрать, кто идет рядом с тобой, охранник из торгового центра, менеджер средней руки или скромный коммерсант-миллионер. Дешевая китайская одежда уравняла всех, отличить настоящий Hugo Boss от поддельного я лично не в состоянии даже на ощупь. Зато тут, в разгаре НЭПа, поговорка «встречают по одежке» более чем в тему. Особенности профессии и уровень дохода прекрасно заметны с десятка шагов. Так что уже спустя час я вполне разбирался в основных типажах, благо хоть какие-то знания истории школа, университет и телевизор вбить в мою голову сумели. Однако осознать глубину отличий своего собственного внешнего вида от привычных хроноаборигенам образов вовремя я не успел. И это стало второй ошибкой.

На выходе из заваленной барахлом антикварной лавки меня ждал представитель власти. По крайней мере, на его странной полукепке-полупилотке с красным дном, черным козырьком и оторочкой из серого барашка красовалась кокарда с серпом и молотом, а длинную темную шинель перетягивали кожаные ремни портупеи. Не иначе продавцу, еврею средних лет, показался подозрительным мой интерес к напольным английским часам семнадцатого века, и он умудрился кого-то послать за милицией. Сам же добрый десяток минут вешал мне на уши лапшу, как с подельниками вытаскивал данный предмет декора из дворца великих князей, попутно отстреливаясь направо и налево от конкурентов-мародеров.

— Милиция Ленинграда. — представился служитель закона. — Предъявите документы!

Повеяло чем-то знакомым и безопасным. Возможно, именно поэтому я допустил третий, финальный промах, кардинально поменявший не только мои планы, но и, вероятно, всю историю данного мира. Вместо того чтоб с наглой мордой заявить что-то академическое, на вроде: «What can I do for you, sir?!» я тупо, как школьник, проблеял:

— Вот… Дома их оставил!

— Работаете? Учитесь? — тон милиционера изрядно похолодел.

— Учусь, на электрика, — как можно беспечнее постарался ответить я. — В универе…

— В каком именно, позвольте узнать?

До меня, наконец, дошло, единственный разумный выход — бежать. Что, собственно, я и сделал, мгновенно сорвавшись с места со всей силой молодых мышц, прекрасно натренированных в 21-ом веке бегом и лыжами. Преодолев в десяток прыжков чуть не пол квартала, уже начал надеяться на успех, когда какой-то балбес в военной шинели бросился буквально мне под ноги.